Как скоро и мимолетно проходят дни праздничного настроения после тех торжеств, которые несет с собой зима. Уже с воскресенья богослужебные песнопения дополняют тексты из книги под названием «Триодь постная», которая знаменует приближение Великого Поста. И первая в книге неделя — неделя Мытаре и Фарисее — является одной из четырех подготовительных недель, которые позволяют христианину войти в пространство поста с уже покаянным настроением посредством постепенного воздержания: после сплошной седмицы (о Мытаре и Фаресее) восстанавливаются посты в среду и пятницу, затем запрещается вкушать мясную пищу, но дозволяется употреблять молочную пищу в среду и пятницу. Такое особое приготовление к посту Четыредесятницы есть древнее установление Церкви.
На божественной литургии в евангельском чтении было известное зачало, в котором Иисус Христос рассказывает известную притчу о Мытаре и Фарисее, из которой делает следующий вывод: «..всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а смиряющий себя возвысится» (Лк 18:14). Этим зачалом Святая Церковь определяет главное и первичное состояние/настроение христианина, без которого всякий пост теряет свой смысл. Это есть смирение. Самая первая стихира Постной триоди возвещает об этом: «Не помолимся фарисейски, братие: ибо возносяй себе смирится. Смирим себе пред Богом, мытарски пощением зовуще: очисти ны Боже, грешныя», — такими словами молился Мытарь из притчи: «Боже, милостив буди мне грешному».
Насколько же просты и вместе с этим поразительны эти слова мощью свой невмещаемой глубины! Что человек перед лицом Божиим? — огромное вместилище греха, не могущее противостоять собственной природе. И время поста как раз предполагает очищение от множественных грехов и страстей через покаяние, — на всенощном бдении в субботу впервые уже пелась стихира: «Покаяния отверзи ми двери Жизнодавче, утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему, храм носяй телесный весь осквернен: но яко щедр, очисти благоутробною Твоею милостию». Но как нельзя излечиться от болезни, не осознавая себя больным, так и невозможно очистить душу от греха, не чувствуя таковых в ней. И вот это осознание себя больным грехом происходит посредством смирения перед Богом.
Существует аллегория, хорошо иллюстрирующая таковое: когда человек все время живет в доме с закрытыми окнами, он ставит светильники только там, где ему они необходимы (к примеру кухня, библиотека, кабинет и т.п.), и очень быстро привыкает к постоянному мраку, из-за которого происходит полное дезориентирование во времени; мебель, лестницы, картины, какие-то вещи, которые будут существовать в виде темных силуэтов, очень скоро покроются пылью и грязью, а человек утратит способность общения, обрастет волосами, ему будет все равно как он выглядит, потому что зеркало ничего не отражает из-за непроглядного мрака; и, вот, стоит лишь одному самому маленькому лучу солнца пробиться в окно этого дома, насколько же болезненно будет его созерцать тому человеку, — будет видна вся грязь и обшарпанность этого дома, а также и то, что человек в таком образе жизни утратил всякое подобие человеческое, превратившись в известного персонажа из произведения Толкина — Смеагола. Так и душа живущего без Бога человека. Руководствуясь в жизни одними лишь стремлениями к успеху среди других (как Фарисей себя в притче сравнивал: «хвалу Тебе воздаю, яко несмь якоже прочии человецы» (Лк 18:12)), все не относящееся к успешной цели меркнет и не видится чем-то важным, подобно тому месту в комнате, где не стоит светильник, — стремление может быть к чему-то хорошему превращается в живое соперничество, в котором цели уже не оправдывают средства, потому что обусловленны лишь жадностью и гордостью. И какова такому человеку лишь мыль о Боге? — она подобна тому пробившемуся лучу. Конечно, кто-то может при первой же возможности скорее от нее отмахнуться и продолжить уподобляться зверю, но христианское же сознание исповедует признание себя таковыми исказившими в себе образ и подобие Божие греховными страстями. И вот это признание и есть первый шаг на пути к покаянию, к которому призывает всякого верующего Святая Церковь на пороге Великого Поста.